Гиляровский Владимир– московский журналист в казачьей папахе

Автор: Юлия СЕРКОВА
Номер журнала: ЗМ №2 (138) 2014

В далеком краю

Владимир Алексеевич Гиля­ровский родился 26 ноября (8 декабря) 1853 года в Вологодской губернии в семье помощника управляющего лесным имением графа Олсуфьева. В семье царил дух казачьей вольности: бабушка и дед будущего писателя много рассказывали внуку о вольной и боевой казачьей жизни, а мать читала по вечерам Пушкина и Лермонтова. Физическим воспитанием мальчика занимался друг отца, бывший крепостной крестьянин, беглый матрос Китаев. Он обладал невиданной силой: жонглировал бревнами и один с ножом ходил на медведя. Именно он воспитал в Гиляровском заядлого охотника, обучил его гимнастике, борьбе, плаванию и верховой езде.

Нас всех учили понемногу…

В 1865 году Гиляровский поступил в вологодскую гимназию и сразу остался на второй год. Упрекать юношу за отсутствие прилежания было бы несправедливо, дело в том, что в гимназии царили грубые и жестокие нравы, а учителя подчас сами были не слишком образованными. Так, учитель французского языка на родине был парикмахером и сам плохо знал французский, а учитель немецкого не мог отличить «Чижика-пыжика», которого ему в шутку читали гимназисты, от утренней молитвы. Однако именно здесь мальчик начал писать свои первые стихи. Однажды Гиляровскому тайком принесли запрещенную книгу Черны­шевского «Что делать?». Герой романа Рахметов, физически мощный и твердый духовно человек, так поразил юношу, что он решил последовать его примеру и в июне 1871 года без паспорта и денег ушел из родного дома на Волгу в бурлаки.

Дорогами судьбы

Трудности Гиляровского не пугали: он скитался по волжским пристаням, служил в Царицыне табунщиком, перегонял породи­стых арабских жеребцов в задон­ские казачьи степи, арканил и объезжал лошадей на зимовниках, а в Ростове поступил в цирк в качестве всадника и разъезжал с ним по российским городам. Проски­тавшись так до 1875 года, в Тамбове молодой человек отстал от цирка и совершенно случайно решил по­пробовать себя в качестве актера – и не безуспешно! Он много выступал на сценах Тамбова, Воронежа, Пензы, Рязани и Саратова.

Король репортеров

Однажды в театре, где на тот момент выступал Гиляровский, появился редактор знаменитого сатирического еженедельника «Будиль­ник», и актер решился прочесть ему свои стихи о Волге. Стихи по­нравились и появились в печати – с тех пор Гиляровский твердо решил бросить сцену и целиком посвятить себя литературе. Он печатал стихотворения в «Русской газете», а потом перешел на постоянную работу в «Московский листок», где начал работать в качестве журналиста. Работа в газете была непростой: Гиляровскому приходилось выезжать на убийства и пожары, посещать притоны и лазить по трущобам, общаться с самыми разными, подчас не очень приятными, людьми. Тем не менее его труд окупился сторицей: Гиляровский приобрел огромную популярность и получил прозвище «Король репортеров».

На собственном опыте

Работая в нескольких газетах, Гиляровский успевал редактировать и собственное издание – «Журнал спорта». Материал писатель собирал лично. Обычно осенью он уезжал в южно-русские степи на Дон, Кавказ, Дальний Восток, где посещал конные заводы, работал как простой табунщик, объезжал диких лошадей и, конечно, занимался любимым с детства занятием – охотой. Эти поездки служили эксклюзивным материалом для «Журнала спорта»: Гиляровский рассказывал о встречах с коннозаводчиками, кавалеристами, спортсменами, устройстве ипподромов и организации соревнований. Неравнодушный к лошадям Владимир Алексеевич часто писал о подлоге в конном спорте, который нередко наблюдался в то время. Например, перед скачками лошадей поили вином в качестве допинга – Гиляровский в «Малень­ком фельетоне» (1903 год) убеждает читателей, что русский рысак может хорошо выступать и без таких запрещенных в спорте средств. В 1902 году на бегах в Петербурге и Москве несколько раз победу одерживала кобыла по кличке Рассвет, однако небывалая резвость и сходство лошади с представителями американ­ской стандартбредной породой дали повод заподозрить, что она, в действительности, американ­ская. При таком происхождении кобыла не имела права участвовать в бегах для лошадей, рожденных в России. Этот подлог Гиляровский разоблачил в статье «Памятка прошлого года».

Колесо фортуны

Главной «головной болью» Гиляровского был ипподром. Когда по Москве пошли слухи, что часть скакового круга ипподрома отбирают под железнодорожную станцию, писатель опубликовал статью «Серьезный вопрос», где потребовал, чтобы этот вопрос решали на государственном уровне.

До 1870-х годов дела на иппо­дроме шли не слишком хорошо: так, в год открытия ипподрома были проведены всего два беговых дня, где приняли участие 12 лошадей, а ценность всех призов не превысила и 500 руб. серебром. Трибуны были полупустыми, а жокеи и наездники по большей части соревновались «для себя». Все изменилось, когда секретарь Скакового общества М. Лазарев ввел на скачках тотализатор, который увидел за границей. Поначалу он не пользовался популярностью: в скромном количестве лошадей зрители всегда могли угадать фаворита, поэтому выигрыши были очень незначительными. Однако осенью 1885 года на рублевый билетик выпал огромный выигрыш – 1319 руб., после чего популярность тотализатора подскочила до небес, и он был введен и на бегах. Эту историю Гиляровский очень правдиво описал в рассказе «Фогабал» (Цикл «Москва и москвичи», 1934 год). Вот фрагмент из этого рассказа: «А что было в беседке! И партер, и ложи, и галерея – все гудело, ругало англичан… Всех и вся поносила неистовая публика. Требовали назад деньги. На Фогабала никто не играл, оказался поставленным билет только в одной кассе, и его взял какой-то гимназист, который не имел понятия о лошадях, а просто подошел, вынул рубль и сказал: – Дайте нумер третий.»

Твердая позиция

И все же на страницах своего журнала сам Гиляровский очень активно выступал против тотализатора: в 1901 году вышел материал «Коннозаводство, спорт и тотализатор», а в 1902 году в ряде номеров – статья «История тотализатора». В «Памятке прошлого года» (1903 год) он иронизировал над докладом о вреде тотализатора в московской городской управе и губернском земстве. Писатель критиковал московское дворянство за нерешительность в отношении уничтожения тотализатора и не раз выступал с предложением его закрыть. Так, в «Москве газетной» Гиляровский восклицает: «Знаме­нитый московский адвокат Ф.Н. Плевако в одной из своих замечательных речей на суде говорил: "Если строишь ипподром, рядом строй тюрьму". И прав был Федор Никифорович!». Попу­лярность «Журнала спорта» росла, и с 1905 года он выходил ежедневно. Безусловно, идти против власти было невыгодно. Тотализатор всячески поощрялся правительством как выгодный для казны, на редакцию посыпались кары и обвинения цензоров, и жизнь издания вскоре оборвалась. До самой своей смерти Гиляровский работал в газетах и журналах, издавал стихи, рассказы и повести. В старости Владимир Алексеевич почти полностью ослеп, но продолжал самостоятельно писать.

След в истории

Этот человек был необычайно яркой фигурой, его биография полна удивительных приключений. Он никогда не терялся и не сгибался перед ударами судьбы: она закалила его и воспитала как человека необычайно разностороннего и исключительно трудолюбивого. Гиля­ровский, помимо достоверного и яркого описания быта людей своего времени, стал еще и талантливейшим летописцем ипподромной жизни, благодаря которому теперь мы можем познакомиться с самыми потаенными уголками Центрального Московского иппо­дрома эпохи начала ХХ века.      ЗМ