Николаева Л.Ю. Пришла и … осталась на всю жизнь

Пришла... и осталась на всю жизнь»,— так начала свой рассказ Лариса Юрьевна. В 1972 году, еще совсем юной выпускницей Московской ветеринарной академии, она приехала в Пятигорск и с огромным чемоданом пришла на ипподром. Большую часть пути от вокзала, а это достаточно далеко, Лариса прошла пешком, потому что перепутала название нужной ей остановки и, выйдя из трамвая раньше времени, решила дальше добираться собственным ходом. Это было первое испытание «на прочность», а сколько их последовало в дальнейшем, трудно и сосчитать. У многих мог тогда возникнуть вопрос — как эту хрупкую девушку, больше похожую на балерину, занесло на Северный Кавказ, да и вообще в коневодство?

    Но произошло это, конечно же, не случайно. Детство и юность Ларисы прошли в Тульской области, в Прилепском конном заводе. Своими рысаками это хозяйство славилось еще до революции. Но вот в 50е годы сюда вместе с семьей прибыл новый начкон Юрий Борисович Николаев, а вслед за ним очень скоро начали поступать незнакомые здесь прежде лошади чистокровной верховой породы. До войны Юрий Николаевич возглавлял Северо-Кавказский трест ипподромов и конных заводов, и вся семья жила тогда в Пятигорске. Ларисы в тот период еще не было на свете, родилась она позднее, но, очевидно, любовь к Северному Кавказу, к верховым лошадям и скачкам возникла у нее, так сказать, «на генетическом уровне». Находясь на государственной службе, отцу Ларисы несколько раз приходилось менять место работы, и, в конце концов, он, будучи страстным любителем лошадей чистокровной верховой породы, получил назначение в рысистый конный завод. Вот и появились в Тульской области скаковые лошади. Племенной состав собирался по крупицам, и через несколько лет в Прилепах было организовано два скаковых отделения, молодняк которых испытывался в Москве и в Пятигорске. Возглавляли эти отделения Николай Михайлович Лакс и Алексей Иванович Логунов.
   Как и в любой, по-настоящему дружной семье, дети всегда были в курсе дел своих родителей, отец часто брал их на кончасть, но серьёзный интерес и любовь к лошадям унаследовала только младшая дочь, Лариса. 1966 году она (в год смерти отца) поступила в Московскую ветеринарную академию на зоофак, где кафедру коневодства возглавлял тогда профессор Игорь Федорович Бобылев. Как и многие другие студенты-коневоды Ветеринарной и Тимирязевской академий, Лариса не ограничивалась теоретическими занятиями и регулярно приходила на ЦМИ. Первые навыки езды на рысаках она получила на конюшне успешно выступавшей в тот период Марии Бурдовой. Ларисе часто доводилось участвовать в любительских заездах, и вскоре она уже неплохо разбиралась в тонкостях призовой езды. Рысистые испытания были для нее делом естественным и привычным, но совершенно по-особому замирало сердце, когда мимо проносились скаковые лошади, которых в Москву привозили только на лето. Постепенно скачки стали предметом ее «тайной страсти», и когда на пятом курсе встал вопрос о выборе места работы, Лариса взяла направление на Пятигорский ипподром. (В Прилепах к тому времени скаковых лошадей уже не осталось — после смерти Юрия Борисовича практически все поголовье чистокровных лошадей было передано в Бесланский конный завод.) 
   Конечно, работа зоотехника на ипподроме, особенно на скаковом — дело непростое, и поначалу Ларису одолевали сомнения, удастся ли ей справиться? Но она быстро освоилась, и очень скоро её ожидало повышение. Не проработав и года, Лариса стала начальницей производственного отдела. 
   Прежде всего юная начальница производственного отдела решила сама научиться как следует ездить верхом, чтобы не со стороны, а, так сказать, «изнутри» познать жизнь ипподрома, этого сложного живого организма, с которым она решила надолго связать свою жизнь. На долгие годы ее наставниками в скаковом деле и старшими товарищами, не раз приходившими на помощь в сложных жизненных ситуациях, стали тренеры Алексей Иванович Лагунов и Григорий Георгиевич Назаров. Оба были по-настоящему выдающимися людьми и блестящими специалистами своего дела. Под их руководством Лариса постепенно постигала тайны скакового дела. Она оказалась способной ученицей, и скоро ей стали доверять лошадей для участия в любительских скачках. Однако, кроме практических навыков, начальнику производственного отдела необходимы были и другие качества, в том числе и умение работать с людьми, и незаурядные организаторские способности. Постепенно приходил и этот опыт. 
   Вообще, Ларисе везло на замечательных людей. Первые пятнадцать лет ей довелось работать под руководством Авраама Захаровича Саламова, бывшего в тот период директором Пятигорского ипподрома. Авраам Захарович был одним из лучших специалистов в области чистокровного коннозаводства и охотно делился своими знаниями со всеми, кто к нему обращался. Кроме высочайшего профессионализма, он обладал прекрасными человеческими качествами. Однако, при этом Саламов был достаточно требовательным руководителем, являясь для других образцом честности, порядочности, справедливости. И Ларисе, оказавшейся под руководством такого директора, ничего не оставалось, как впитывать в себя эту атмосферу доброжелательности к людям и любви к лошадям, которая царила в тот период на Пятигорском ипподроме. Когда же Авраам Захарович ушел из жизни, а случилось это в 1988 году, Лариса уже сама стала достаточно опытным специалистом и отличным руководителем. Впоследствии ей не раз предлагали пост директора, но она никогда не соглашалась, опасаясь, что административная работа отдалит ее от производства, от жизни тренотделений, которая постепенно стала составной частью ее собственной жизни. 
   Лариса вихрем носилась с конюшни на конюшню, успевая решать все производственные проблемы. Она ни разу до конца не отгуляла своих декретных отпусков, и первые годы жизни ребята росли под присмотром бабушки. Муж Ларисы, Сагит Каппушев, в прошлом известный жокей, ставший затем тренером, часто брал сыновей Женю и Азамата на конюшни, и летом, когда заканчивались занятия в школе, они старались во всём помогать отцу. Старший сын Женя, поступив после школы в Пятигорскую лингвистическую академию, стал успешно участвовать в скачках для любитеплей, а последние два года в период скакового сезона работает на ипподроме диктором, комментирующим скачки.
   
ЗМ: Лариса Юрьевна, несомненно в Вашей жизни было немало ярких событий, запомнившихся на всю жизнь. Пожалуйста, расскажите нам о каком-нибудь из них.

Л.Н.: Что правда - то правда, скучать не приходилось никогда. На память приходит много всяких необычайных происшествий, связанных с известными лошадьми и с конниками, которые в большинстве своем — люди в высшей степени неординарные. Пожалуй, я расскажу вам о Геналдоне — Пятигорском дербисте 1973 года, выигравшем затем Всероссийское Дерби на ЦМИ. Случай сам по себе беспрецедентный, так как в Москве всегда испытывается лучший молодняк ведущих конных заводов, и никогда еще лошадям с других ипподромов не удавалось 
одержать победу в московском Дерби. 
   Так уж случилось, что к Геналдону у меня были чувства совершенно особые, почти родственные. В то время я всего второй год работала на ипподроме и ходила на проездки к Григорию Георгиевичу Назарову, в его тренотделении стоял мой любимец — рыжий Озрек, и все галопы мы делали в паре с Геналдоном. И вот, после того как Геналдон выиграл в Пятигорске сначала приз Анилина, а затем и Большой Пятигорский, решено было везти его в Москву. Компания там на Дерби подобралась серьезная, одним из основных фаворитов считался насибовский Магнат. Именно с ним пришлось Геналдону сражаться почти всю финишную прямую. Однако, он все же одолел соперника. 
   Мы все пережили нечто вроде шока. Помню, как после скачки мы с Саламовым обнялись, и оба не могли сдержать слез. А вот жокей-победитель Алик Эдиков так от потрясения и не оправился, после триумфальной скачки у него началось тяжелое психическое расстройство, из-за которого впоследствии и закончилась его скаковая карьера.

ЗМ: Что ж, это история с печальным концом.
Л.И.: Тогда давайте я расскажу вам о наших поездках в Англию. В начале 90-х годов, в период «перестройки», когда появилась возможность свободно выезжать за рубеж, и еще были на это средства, нам несколько лет подряд удавалось осуществлять обмен командами жокеев-стиплеров. Британские жокеи выступали в Пятигорске на наших лошадях, а наши в Англии — на английских. Конечно, это было очень здорово — побывать в стране, которая по праву считается родиной чистокровного верхового коннозаводства, родиной гладких скачек и стипль-чезов. И, что особенно приятно, наши ребята, Магомет Токов, Николай Амельченко, Ахмат Эркенов, Гусей Касаев, выступали там замечательно, абсолютно на равных с такими «звездами» как Питер Скудамор, Ричард Данвуди, Карл Левеллин, Маркус Армитедж и др. В одном из стипль-чезов Ахмат Эркенов и Питер Скудамор финишировали голова в голову. Но когда до финишного столба оставалось всего 250 м, Ахмат усилил пейс и обыграл именитого соперника. Запоминающуюся победу одержал в Англии и Магомет Токов. 
   А ещё нам посчастливилось побывать на конюшне самого Лестера Пиггота, считающегося величайшим жокеем всех времен и народов. Ему девять раз (!) удалось выиграть Эпсомское Дерби. Лестер Пиггот— это человек-легенда, рассказывать о нем можно очень долго. В период нашего визита он сам уже не выступал, а вместе с женой готовил к гладким скачкам молодняк, принадлежащий разным коневладельцам. В жизни Лестер очень немногословен, и нам так и не удалось узнать, не стоит ли у него на конюшне будущий дербист. Но он любезно согласился с нами сфотографироваться, и эту «историческую фотографию» я могу предложить вниманию читателей «3M». 
   
ЗМ: Что Вы думаете по поводу будущего Пятигорского ипподрома? Ведь с этого года возобновились скачки на ЦМИ, и Пятигорский ипподром стал, как бы, уже не «первым». 
Л.Н.: Скачки в Москве — дело нужное. А Пятигорский ипподром мне бы хотелось сравнить с чистым источником, который был, есть и всегда будет. Ведь именно отсюда вышли все наши выдающиеся тренеры и жокеи. Я надеюсь, что уход от нас некоторых тренотделений существенно картины не изменит, ну а что касается испытаний лошадей арабской и ахалтекинской пород, то тут мы по-прежнему монополисты. Есть у нас и новые идеи, и творческие планы, но как удастся их осуществить — покажет время.