Шуфутинский Михаил. Ай да Шуфутинский!

 ЗМ: Михаил, расскажите подробнее о проекте, который привел вас в «Новый век»? 
  М.Ш.: Это совершенно новый и необычный проект — мой и Влада Валова. В одной композиции сочетаются два жанра — рэп и шансон и сочетаются неплохо. Поскольку песня о лошадях, то для телевизионного сюжета, представляющего проект, нам хотелось позировать верхом на лошади. Так мы оказались в этом замечательном комплексе, о чем я ни на минуту не пожалел. Напротив, во мне ожили воспоминания, связанные с лошадьми, и я стал подумывать о том, чтобы снова регулярно ездить верхом, как я ездил лет двадцать тому назад. 
  Я убежден, что верховая езда — лучший отдых. Для меня достаточно даже не садиться на лошадь, а просто посмотреть на нее, и вся усталость, накопившаяся за день, уходит прочь. 
  
ЗМ: Когда Вы впервые сели в седло? 
  
М.Ш.: Очень давно, еще до отъезда из СССР, я занимался в Школе верховой езды на Московском ипподроме. Там можно было купить билет в кассе, и я с удовольствием посещал занятия. Правда, после отъезда в Штаты моим занятиям пришел конец, и я не сидел в седле более двадцати лет. 
 ЗМ: Почему не удавалось вернуться к своему увлечению в Америке? 
М. Ш.: Конечно, там были конюшни с прокатом лошадей и даже рядом с местом, где я тогда жил в окрестностях Нью-Йорка. Час езды там стоил 20 долларов, что по сравнению с советскими расценками — 1 рубль в час — была достаточно солидная сумма, и у меня таких денег не было.Правда, помню один светлый момент. Однажды я отдыхал в доме отдыха под Нью-Йорком, при котором была конюшня. Там я не смог отказать себе в удовольствии прокатиться верхом. Нас не учили держаться в седле, управлять лошадью. Просто собирали группу из десяти всадников, которые гуськом передвигались по лесу. Надо было сидеть и не трогать лошадь, она все делала сама. Эти короткие минуты общения с лошадью доставляли мне огромную радость.
   И вот с тех пор ездить не приходилось, поскольку график жизни просто сумасшедший. К тому же в последние несколько лет я растолстел и боялся, что лошадь меня не выдержит. Но сейчас я похудел, пришел в норму, нахожусь в том же состоянии, что и 10 лет назад, поэтому, я надеюсь, что смогу возобновить занятия. 
   ЗМ: Были ли у Вас какие-то неприятные моменты в общении с лошадьми? 
   М.Ш: Когда я только начинал ездить, то не раз падал. В прокате была такая хитрая лошадка по кличке Приправа. Ей, вероятно, не нравилось, что я немного тяжелее, чем надо, поэтому она меня постоянно подлавливала. Когда я поднимал ее в галоп, она резко останавливалась, и я перелетал через голову. Потом изучил ее привычки и научился противостоять этой бестии. 
   ЗМ: У Вас никогда не возникало желания завести собственную лошадь? 
   М.Ш.: Для этого должны быть условия, например, собственная усадьба с конюшней. Надо иметь опыт, знания, чтобы не загубить живое существо, нужны люди, которые бы следили за конюшней и за животными. Я к этому пока не готов. 
   ЗМ: Какие породы лошадей Вам особенно нравятся? 
   М.Ш.: Вы знаете, я их всех люблю. Я никогда не забуду фразу, которую где-то прочитал, и всегда привожу ее в пример: «Лошадь гораздо лучше, чем самый дорогой спортивный автомобиль. Почему? Потому что с ней можно поговорить».  Поэтому мне нравятся разные лошади.
   ЗМ: Вы следите за событиями на ипподроме, посещаете скачки, бега?
  М.Ш.: Нет. Я в азартные вещи в последнее время как-то не углубляюсь. 
   ЗМ: В Вашем репертуаре много песен на казачью тему, в каждой из которых фигурирует конь. У Вас есть казачьи корни?
   М.Ш.: Нет. Просто я люблю эти песни, ведь они удалые, лихие, просторные. А что касается лошадей, то объяснение простое: я их люблю, потому что лошадь – самое прекрасное и благородное животное на всем белом свете.