Дега Эдгар: Подсматривающий на скачках

Дега Эдгар: Подсматривающий на скачках

Автор: Игорь АГАФОНОВ
Номер журнала: GM №10(167)2016

Французское слово impression означает впечатление. Для полноценной человеческой жизни впечатления нужны точно так же, как кислород, вода и пища. И, возможно, лучшее, что случилось в истории мировой живописи, это момент, когда в Западной Европе открылась и заработала удивительная «фабрика по производству впечатлений». Вдруг стало возможным их подсматривать, наслаждаться ими, делиться и даже покупать и продавать. Как это делать, в конце XIX века придумали импрессионисты.

Иногда мы готовы отправиться за впечатлениями на край Вселенной, тратить деньги на дорогие билеты и уж точно – жертвовать своими силами и временем. А иногда впечатления сами поджидают нас среди того, что мы ценим и любим. И не для этого ли мы часто оказываемся в манеже, на конюшне, боевом поле или ипподроме? А, к слову, знаменитый французский импрессионист Эдгар Дега ходил туда, как и многие из нас, за тем же самым. Ипподромы парижских предместий служили ему творческой лабораторией. Ведь где, как не там, можно было следить за постоянно меняющейся реальностью, неповторимое впечатление от которой потом ложилось на холст и уже вторично становилось достоянием зрителя. Между прочим, предыдущая фраза – это и есть описание сути метода импрессионизма. Скачки на работах Дега – это волнующие предстартовые эмоции жокеев, их посадка и жесты, напряжение лошадей, расслабленность и азарт публики и, конечно же, фотографическая точность изображения. Кстати говоря, импрессионизм своим рождением обязан именно изобретению фотографии, которая нанесла сокрушительный удар по классическим принципам построения композиции. Ведь рамка объектива просто выхватывала из происходящего рядом кусок реальности. Именно отсюда в работы художников пришли такие усиливающие впечатления приемы, как «острые» ракурсы, резкая обрезка края или пространственные сдвиги. В «дофотографической» живописи были абсолютно немыслимы, например, в качестве первого плана ажурные тени на песке скаковых дорожек, как это стало возможным у Дега. Интересно, что, понимая толк в тонкостях скакового дела, он часто в своих работах изображал человека не в качестве самостоятельного субъекта, как это было принято в классической живописной традиции, а больше как придаток к лошади – единое целое с ней, зависящее от малейшего движения и толчка. Все это, помноженное на эффект впечатления мгновенного снимка, позволяет нам и сегодня и зав­тра присутствовать на французских скачках конца позапрошлого столетия. И получать от этого максимально достоверные впечатления.