Кукота Юрий Николаевич: От детской мечты до собственного бренда
← Известные люди

Кукота Юрий Николаевич: От детской мечты до собственного бренда

Автор: Егор МЕЛЕНТЬЕВ, Мария ЯКУТА
Номер журнала: GM №2(211)2022
Фото: Артем МАКЕЕВ

Легко ли сегодня быть коннозаводчиком в России? Как пронести детскую любовь к лошадям через многие годы, чтобы впоследствии воплотить в масштабный проект? С какими трудностями приходилось сталкиваться двадцать лет назад, и с какими еще только предстоит столкнуться? Об этом и многом другом мы поговорили с Юрием Николаевичем Кукотой, основателем Великокняжеского конного завода.  

Расскажите немного про свое детство. Откуда Вы родом? Как лошади появились в Вашей жизни?
 
Я родился в Ростовской области, в районе Сальских степей, неподалеку от Буденновского конного завода. С лошадьми я с раннего детства – моя мама была молокосборщицей, собирала молоко по деревне на лошадях. Как раз на рыжих дончаках. Я себя помню среди лошадей уже в четыре года – очень рано стал помогать матери, а в первом классе уже был, можно сказать, ас – распрягал, запрягал, мыл бидоны… Тогда же и пошел в конноспортивную школу и сразу прослыл там «бывалым».
 
Там я до восьмого класса заезжал лошадей, скакал, участвовал в районных скачках. Закончил восьмилетку, выучился на ветеринарного фельдшера, а в 1979 году призвался в армию. И на этом моя конная история прервалась на пять лет. 
 
В 1985 году я приобрел свою первую лошадь. Потом полностью ушел в бизнес – занялся продажей нефтепродуктов, переехал в Москву. 
Ближе к девяностым годам стал понимать, что мне нужна своя конюшня. В Ставрополе есть муниципальная конноспортивная школа, я стал ей помогать, определил директора, и мы начали активно развивать спорт. Там же и познакомился с известным у нас конником Михаилом Дмитриевичем Пальковым, тогда уже заслуженным тренером. Он сам троеборец, конкурист. Я до сегодняшнего дня с ним постоянно советуюсь, как с экспертом. 
 
Ну и так получилось, что в то время пост занимал хороший мэр, который поверил, что я сделаю эту школу. И я ее сделал: около 150 детишек занималось у меня, а потом я ее выкупил. Она до сегодняшнего дня принадлежит мне, но лошадей там сейчас нет, потому что конкурные поля забрали под себя местные бизнесмены. А без полей нет возможности выступать и тренироваться…
 
Как Вы пришли к идее открыть свой завод? 
 
Идея появилась давно. Как раз когда я увидел, как рушится Буденновский конный завод. У меня на тот момент было уже достаточно лошадей, к тому же я всегда интересовался селекцией. Спорт – само собой, но вот селекция… В детстве я часто видел, как появлялись на свет жеребята, как их испытывали потом – это было очень интересно! Но одного желания здесь мало – только в 2003 году я решился на строительство своего завода.
 
Вы же его возвели с нуля, построили буквально на пустом месте…
 
Да, я его построил в степи, где не было никаких инженерных сетей, коммуникаций, электричества. Недалеко от моей родной деревни. Мы в детстве на велосипедах приезжали туда купаться, ловить рыбу и раков. И в 2002 году, во время своего очередного визита в Буденновский завод, я попросил водителя отвезти меня туда – захотелось вспомнить детство. Когда мы добрались, и я увидел это живописное место, то подумал, что именно там должен стоять мой конный завод. 
 
Я там уже давно не жил сам, но еще были живы мои родители, я приезжал к ним. У меня были неплохие помощники, и я довольно быстро закончил строительство, а затем закупил в Буденновском заводе маточное поголовье и взял хороших жеребцов-производителей. Начали мы с тридцати маток и пяти жеребцов. Ну и набрал грамотных специалистов, тогда они еще были там. 
 
(фото: Артем Макеев)
 
С какими проблемами Вам пришлось столкнуться тогда? 
 
Самое сложное – контакты с местными властями. Они не понимают, что конный завод – это не супербизнес, не нефтяная вышка и не земля, которую колхозники обрабатывают, получая с нее соответствующие деньги… Они постоянно искали какой-то подвох в моей деятельности. Ну, согласитесь, кажется же подозрительным, когда вокруг все закрывают эти самые конные заводы, а тут какой-то чудак его строит. В администрации вообще почему-то думали, что я хочу стать главой района, ну или получил какие-то деньги от государства и хочу их украсть. В общем, столкнулся с тотальным непониманием. 
 
Расскажу один случай. Я посадил 220 тысяч деревьев на территории завода. И когда я их сажал, приехал ко мне представитель прокуратуры и вполне серьезно заявил: «На каком основании Вы сажаете столько деревьев?» Я объяснил ему, что хочу территорию свою озеленить. Меня спросили о разрешении, а я, честно говоря, не очень представляю, что это за разрешение такое должно быть. Рядом лесополосы вовсю рубят на растопку, а он ко мне приехал спрашивать, на каком основании я эти деревья сажаю. Сказать откровенно: если бы наши власти пришли к тому, что на местах нужно работать, а не воровать, то стало бы проще. 
 
На кого Вы ровнялись в своей коннозаводческой деятельности?
 
На западных специалистов. Например, есть один известный голландский заводчик Пол Хендрик. У него там не завод, а космос. Он был у меня два раза, давал рекомендации, рассказывал, как у него на производстве делается. Также я поддерживаю отношения с Нонной Гарсон, американской спортсменкой. Представляете, она выступала на нашем буденновце по кличке Ритмикал, сыне Рейса, на Олимпиаде в Сиднее, но этого у нас даже не знает никто, что очень печально. 
 
(фото: Артем Макеев)
 
Как вы познакомились?
 
В 2001 году я был в городе Веллингтоне (штат Флорида) и увидел этого буденновца, невысокого такого – всего 160 см в холке, с клеймом. Для меня это было удивительно – Гран-при, приз около 300 тысяч долларов, и Гарсон тогда выиграла. Я был просто шокирован. Такая лошадка на фоне местных гигантов – и выигрывает! Мы с ней познакомились и до сегодняшнего дня поддерживаем очень теплые отношения. 
 
В рамках работы завода Вы реализовали много проектов. Например, проводили аукционы. Насколько удачной оказалась эта идея?
 
Идея, может, и хороша, но здесь основная загвоздка оказалась в логистике. Многие не хотят ехать из Москвы и Санкт-Петербурга. Поэтому я принял решение начать строительство филиала своего конного завода в Подмосковье. К сожалению, на сегодняшний день стройка заморожена, но в планах есть проведение аукционов именно там, так как концентрация людей в этой области гораздо выше, и появится дополнительная возможность привлекать к сотрудничеству и другие хозяйства, чтобы продавать их лошадей тоже. 
 
(фото: Артем Макеев)
 
Расскажите поподробнее про этот подмосковный проект. 
 
Конный завод без этой площадки не может существовать, он должен себя где-то показывать. Некий шоурум, если хотите. Я уже нашел спорт­смена-тренера – Константина Семеновича Шульгу, с которым мы подписали договор, и первую партию лошадей ему вот-вот отправлю. 
Конюшня расположена в 51 километре от МКАДа, на Горьковском направлении. Она будет рассчитана на 60 денников, в планах – построить два манежа. Будут и водилки, и бочки, все как обычно. Помимо всего прочего, на территории будет расположен туристический комплекс: гостиница на 40 мест, небольшой спа-центр с детским бассейном. Комплекс будет называться «Великокняжеское подворье». Мы от этого слова не уходим – это наш бренд. 
 
Как в ближайшие годы коннозаводство будет развиваться в нашей стране? 
 
У меня в этом году 70 голов кобыл было отправлено в случку, и сейчас я увеличил это число еще на 10 голов. Лошадь – это не цыпленок, которого ты заводишь, а через три месяца уже кушаешь. Нам нужно хотя бы лет пять, чтобы ее вырастить, воспитать. Надо говорить обществу, что наши, отечественные, породы были и есть. Может быть, для Гран-при 160 они и слабоваты, но для небольших высот, 120 –130 см, они идеально подходят. И не надо вводить в заблуждение всех начинающих, которым говорят, что нужно обязательно взять европейскую лошадь. Для ребенка можно смело брать нашу российскую, которая будет спокойно прыгать 120 – 130 и при этом не будет стоить безумных денег. 
 
(фото: Артем Макеев)
 
Кто он – ваш среднестатистический покупатель?
 
Сегодня наш основной покупатель – это спортивные школы. Мы работаем «в белую», участвуем в государственных тендерах и отдаем лошадей даже без предоплаты, по контракту. Бывают и спортсмены среднего класса – молодые и амбициозные. Когда покупают спортсмены, я часто предлагаю скидки, потому что понимаю, что эта лошадь потом где-то обязательно проявится.
  
Как Вы относитесь к такому слову, как «импортозамещение»?
 
Должно быть и импортное, и наше. Людям надо рассказывать, как действовать в новых реалиях, и это, возможно, задача Федерации, которая должна сказать: «Ребята, у нас есть свои лошади! Давайте возьмем их, давайте попробуем!». Пусть даже заключат с нами договор, а деньги заплатят потом – я с удовольствием на это пойду; и не потому, что моему бизнесу это выгодно, а потому, что я понимаю, как это нужно нашей стране. Я дам своих лошадей и взрослым спортсменам, и детям. Пускай приезжают и выбирают. 
 
(фото: Артем Макеев)
 
Есть такое ощущение, что для Вас, как для российского производителя, сложившаяся сейчас обстановка несет больше плюсов, чем минусов… 
 
Это действительно так, и уже сейчас мы начинаем это ощущать. Начались звонки, многие хотят приехать. Я именно поэтому и увеличил количество маток в этом году. Думаю, что даже готов каких-то маток продать, если кто-то решится тоже заняться разведением. 
 
Вы испытали на себе тяготы от введенных против России санкций?
 
Конечно. Несмотря на то, что у меня есть колхоз, в котором я все сам выращиваю, например, ситуация с удобрениями печальная. Дизельное топливо сейчас по 50 рублей за литр, а было по 42. Хорошо, овес я выращиваю сам, а те люди, кто его покупает – им каково? Сегодня одна цена, завтра – другая. 
 
Но мы, конечно, надеемся, что станет лучше, ведь на­дежда же, как говорится, умирает последней.
 
(фото: Артем Макеев)
 
История названия
 
Великокняжеский конный завод был открыт в 2004 году в городе Пролетарске на юге Ростовской области. До 1920 года этот населенный пункт назывался станицей Великокняжеской, в честь которой Юрий Кукота и назвал свой завод.
 
Впрочем, история этого места уходит в далекие времена Хазарского Каганата и Великой Булгарии. Возле лимана Чепрак находилось древнее городище – форпост на торговом пути из Кавказа. После того, как урочище Кара-Чаплак посетил великий князь Николай Николаевич (третий сын императора Николая I, генерал-фельдмаршал, участник Крымской и Русско-турецкой войн), 3 июля 1875 года появилось высочайшее повеление Александра II (его старшего брата): «Зачислить в сословие Донского казачьего войска станицу на урочище Кара-Чаплак и именовать ее Великокняжеской».