Мелехов Владимир: «О другой профессии не мечтал»

Володя вырос в Казахстане, в шахтерском поселке Заозерный. Там была кумысная ферма, но кроме дойных кобыл на ней держали и других лошадей, были и рысаки, и полукровные, и лошади местных пород. Родители не имели никакого отношения к коневодству и из шестерых детей, росших в семье Мелеховых, только один Володя лет с десяти стал постоянно бывать на конюшне. «Меня всегда тянуло к лошадям, — рассказывает он, — и даже не могу объяснить почему. 
    Мне кажется, это совершенно естественным, ведь лошадь не может не нравиться, так же как хорошая музыка, солнечная погода, море, горы. Человек всегда тянется к прекрасному. В первый раз я сел на лошадь в пять лет. Меня посадил мой дядя, и куда она пошла, туда я и поехал». Став постарше, Володя стал регулярно ходить на конюшню. Ребята помогали взрослым, а потом им разрешали покататься. Так он научился ездить верхом. Позже уже гонял табуны. Иногда лошадей хватало на всех, и тогда ребята могли скакать наперегонки, а иногда им выделяли на всех одну лошадку, и пока один юный всадник ездил на ней, другие ждали своей очереди. 
   В двухстах километрах от поселка в Кокчетаве, был рысистый ипподром, но ездить в качалке Володе не хотелось. Иногда на нем проводились конноспортивные праздники, в обиходе их называют сабантуи. Из окрестных колхозов привозили лошадей, устраивали национальные конные игры и другие состязания. Володе больше всего нравились скачки, и он с удовольствием участвовал в них, когда представлялась такая возможность. Такие праздники бывали и в ближних колхозах, но все-таки не так уж часто, а Володе уже хотелось стать профессионалом. Острота соперничества и азарт на скаковой дорожке позволяли ему испытывать такие ощущения, каких не познаешь в обыденной жизни. Когда он узнал, что есть журнал о лошадях «Коневодство и конный спорт», то стал выписывать его. Оттуда он многое узнал о чистокровной верховой породе, жокеях, тренерах, скачках в стране и за рубежом. А когда прочитал, что в конном заводе «Восход» набирают юношей в школу жокеев, то отправил туда свои документы. Но они почему-то вернулись назад. Тогда он собрался и сам поехал в «Восход», но в школу жокеев ему поступить не удалось. Однако желание стать жокеем не пропало, и, отслужив в армии, Владимир Мелехов снова приехал в «Восход». Это было 3 августа 1990 года. Скаковые отделения еще стояли на ипподромах, и тогдашний начкон В. Самоволов предложил ему поработать на молодняке.
   Осенью того же года Мелехов перешел на работу в тренотделение Александра Чугуевца, где работает до сих пор. Сначала был конюхом, потом помощником жокея. В свой первый сезон в Пятигорске в 1991 году проскакал 7 раз в групповых скачках и из них выиграл трижды и трижды был вторым. В 1992 году скакал уже больше, а первый традиционный приз выиграл в Ростове на кобыле Вига (Уитстед-Гизана). Это был приз Струны. А недели за две до этого Владимир видел сон: скачка, выезжает он из поворота на финишную прямую и видит впереди пять или шесть лошадей, кто ближе, кто дальше, кто полем, кто бровкой..., и вот он объезжает одну, другую, третью, еще и еще одну, и вот он, финишный столб, к нему он приходит первым. Интересно, что в жизни так и получилось. В тот день дорожка была грязная, нормально приняв старт, Владимир и Вига первую половину дистанции шли в группе лошадей, не отставая, но и не выходя на переда. На финишную прямую выехал шестым или седьмым, но перед трибуной одну за другой начал обходить соперниц и в результате финишировал первым. «Помню, мы были такие грязные, что ни меня, ни лошади видно не было, когда после скачки вернулись в паддок».
    Вообще Владимир не ведет счет своим победам, которых сейчас уже не мало. «Я не живу прошлым, говорит он, — меня гораздо больше волнует будущее, стремлюсь к более высоким достижениям, новым стартам, новым победам. Всегда надеюсь на выигрыш, всегда стремлюсь к победе. Конечно, невозможно все время выигрывать, но и сама борьба доставляет мне удовольствие. Нравится, как по скачке захватывает дух, как учащенно бьется сердце, а в кровь выбрасывается адреналин. Эти ощущения нельзя описать, их можно только прочувствовать». 
   На тренерскую работу Владимир не стремится, хочет работать жокеем, пока позволяет здоровье. На западе ведь многие жокеи скачут до пенсии, и владельцы предпочитают опытных людей в этой профессии, поэтому возраст «за сорок» совершенно не считается помехой в скаковом деле. Конечно, Meлeхову исключительно повезло, что судьба свела его с таким талантливым человеком, как Александр Чугуевец. Он полностью соглашается всегда с его тренерскими установками. Среди других жокеев бытует мнение, что поскольку они сидят на лошади, то им виднее, как тренировать. Владимир с этим категорически не согласен. А зачем же тогда тренер! Ему со стороны виднее, он планирует весь процесс подготовки к призу, у него больше опыта. Тем более что Чугуевец успешно сочетает тренерскую работу с жокейской, поэтому как никто другой знает, что полностью предугадать ход скачки заранее нельзя, поэтому нельзя рассчитать в точности как ехать. Ведь у лошади может быть разное состояние, его не всегда предвидишь. Когда на старт выходит 10-12 соперников, никогда не знаешь, как они себя поведут, что задумали их тренеры и жокеи. Поэтому успех в скачке зависит от того, насколько быстро и правильно жокей может оценить ситуацию и сориентироваться в ней. Чугуевец дает Мелехову самые общие указания и всегда говорит, чтобы сам смотрел по ходу дела. 
      Именно эта непредсказуемость расклада скачки и необходимость уже в ходе ее принимать самостоятельные решения и кажется Владимиру одним из самых интересных аспектов жокейской профессии. 
   Конечно, он не помнит всех лошадей, на которых скакал, ведь состав отделения меняется каждый год, одни приходят, другие уходят, кроме этого приходится скакать на лошадях других тренеров. Жеребца, на котором он проскакал свою первую скачку, звали Сантим. Характер у него был прескверным, и любимцем Владимира он никогда не был. Вообще, по крупному счету, в душу Мелехова запали две лошади: Свесса и Бор. Они неоднократные победители крупных традиционных призов, но Владимир говорит, что полюбил этих лошадей не за их результаты, а сразу выделил, когда та и другой пришли в отделение с отъема на заездку. Вот чем-то понравились, и все. Дело не в экстерьере, не в классном происхождении, просто какие-то струны в душе отозвались именно на этих двух лошадей. Может, выражение их глаз сыграло роль; может быть, какие-то повадки. А может быть, интуиция подсказала, что именно эти лошади обладают той великой волей к победе, без которой невозможно выигрывать крупные скачки.
   Свесса в 1998 году выиграла ОКС и была второй в Дерби. Бор в прошлом году выиграл Пробный приз и Большой для лошадей 2-х лет, в этом— большой Летний и Дерби. 
   Был у Мелехова любимчик и с более скромными успехами — Гриль (Раут — Галения). В два года он был вторым в Осеннем призе, а на следующий сезон выиграл приз Анилина, но отношение к нему было такое же, как и к Бору, и к Свессе. Нравился, вот и все! Еще он с огромной теплотой вспоминает Слободку, Лерса и Бэрда. «Много хороших лошадей прошли через мои руки, всех и не перечислишь. Да как вообще лошадь можно не любить! Но так, что бы ночи не спать, если с ней что не так.... Таких, конечно, единицы», заканчивает Владимир рассказ о своих лошадях. В них вся его жизнь. Они и работа, и хобби. Отпуск, не отпуск, несколько дней не побывает на конюшне — и уже чего-то не хватает, тянет туда, как магнитом. 
   Других увлечений особенно нет. Когда жил в Казахстане, держал борзых — тазы. С этой породой в Средней Азии охотятся и на зайца, и на лису. Нравилось натаскивать их, готовить к работе. Сейчас все 
внимание только лошадям. В свободное время любит послушать музыку. Разную — от классики до рока, «лишь бы нравилась». Точно так же относится и к книгам: если она захватывает сразу, то читает ее до конца, неважно, о чем она, а если начало не вызывает интереса, то откладывает в сторону. 
   Раньше профессия жокея оплачивалась лучше, к тому же было больше зарубежных поездок. Владимир же пока был только в Венгрии, работал там сезон 1994 года вместе с отделением А.Чугуевца. Когда готовилась эта статья, собирался на приз Европы с Бором. «Конечно, я рад возможности участвовать в столь престижной скачке. Понятно, что конкуренция серьезнейшая, но может быть, мне повезет. Я всегда стараюсь настроиться на успех, хотя думаю, что всегда реально оцениваю свои шансы. А потом ведь надо и себя показать, и людей посмотреть», — заканчивает он уже полушутя. Материальная сторона вопроса беспокоит меньше. Вообще, Мелехов говорит, что достаточно спокойно относится к деньгам. Конечно, хорошо, когда они есть, ну а когда нет, тоже не особенно переживает — головной боли меньше. Хотя, в общем-то, хотелось бы иметь их побольше. «Не могу сказать, что семья сильно бедствует, но у нас с женой пока нет своей квартиры, а жить в общежитии с двумя детьми не очень-то удобно». 
   Все жокеи ведут специфический образ жизни. Зимой в заводе живут вместе с семьей. А летом— скаковой сезон. На ипподромах условия бывают самые разные, где лучше, где хуже. Но в основном там живут холостой походной жизнью. «По семье, конечно, скучаешь, но я по натуре путешественник, люблю перемену обстановки, новые места, новые люди. Поэтому меня совершенно не тяготит такая жизнь и даже наоборот нравится. Мне скучновато всю зиму сидеть в заводе, хотя к семье и, особенно, к маленькой дочке Лизе очень привязан». 
   Извечная жокейская проблема — вес. Владимир — легкий от природы, и говорит, что когда не был женат, даже за зиму, не выдерживаясь, не набирал больше 58 кг. Сейчас с этим стало немного сложнее. Жена готовит очень хорошо, а поесть Мелехов любит. Да и сама жизнь стала более размеренной и спокойной. Поэтому за весом приходится следить. Но никаких голодовок он себе не устраивает, и даже никакой специальной диеты нет. Владимир считает, что такой способ сбрасывания веса вредит здоровью, а жокей должен быть в хорошей форме, иначе для скачек просто не хватит сил. И потом, зачем отказываться от вкусной еды, если можно делать ежедневные пробежки и другие физические упражнения. 
   День Дерби-2001 Владимир, конечно, запомнит на всю жизнь. Волнение было задолго перед стартом. Бор был реальным претендентом на победу, и не хотелось упустить свой шанс. Такая лошадь бывает в отделении не каждый год. Его прочили в дербисты с прошлого сезона, весь завод, от директора до дневальных, надеялся на его победу. Проиграть — означало подвести многих людей, в том числе своего тренера А.Чугуевца, который очень верил в Бора и рассчитывал на первое место. И потом, ведь проиграть Дерби, значило подвести и самого Бора — своего любимца. Судьба жеребца во многом зависит от результатов его выступлений. Останется ли он в отделении на будущий год, чтобы попытаться стать «Трижды Венчанным», попадет ли в завод производителем, или его продадут неизвестно куда. Хотелось Володе, чтобы и другие лошади, записанные на призы в день Дерби, выиграли. 
   Первым из них шел Ригодон в Большом призе для лошадей двух лет. Он был хорошо подведен к скачке, но и соперники были неслабые. Ригодон удачно принял старт, сразу вышел в лидеры и довел скачку до конца. «Я люблю ехать с места, люблю вести скачку и выигрывать с большим преимуществом, не давая никому обойти себя даже на дистанции. Не каждой лошади дано так проехать, но Ригодон может проехать именно так. Первая победа вселила больше уверенности, подняла настроение, и мне очень захотелось и на Боре выиграть так же красиво с места до места. Но эта скачка сложилась по другому, и мне удалось выйти в лидеры не сразу, но я уже понимал, что выиграю, хотя предстояла еще борьба с Арендатором на финишной прямой. На Артуру в призе Москвы я тоже рассчитывал, и потом, главный приз дня был уже выигран, поэтому на душе было спокойнее, а когда она выиграла, я подумал, что сегодня — мой день, и Критериум я тоже выиграю, хотя на Гряду, честно говоря, надеялся меньше. Она была единственной кобылой, участвующей в этом призе, а соперники сильные: Трот, Ледок и наш Фароб. Но Гряда тоже не подвела». 
   Такие дни в жизни жокея бывают редко, но у Мелехова еще многое впереди, и хочется пожелать ему успеха в его нелегкой, но такой прекрасной работе.