Любимый во все времена // ЗМ № 2/2003

Немного предыстории

   Обычай кататься в дни святок или на Масленицу по снеговой дорожке «в обгонку» существовал на Руси издавна. На святки катания устраивали в селе Покровском или Немецкой слободе, на Масленицу – по речке Неглинной через Китай-город. «Охотники до катаний» выезжали с Неглинной на Москву-реку и припускали от Кремля до Москворецкого моста (около 1 800 метров). 
   Начало бегам в нашем понимании – испытаниям рысистых лошадей – положил граф Орлов. В начале ХIХ века он прибыл в столицу и устроил около своего  дома первый в Москве  частный ипподром, который просуществовал до смерти графа Орлова в 1808 году. Одновременно проходили зимние бега на Кремлевской набережной по льду Москвы-реки. 
   В то время только Орлов имел летний беговой круг, но на частный графский ипподром как для участия в бегах, так и в качестве зрителей допускали только друзей графа. Остальные «охотники до конского бега» выбирали места для состязаний либо на Ходынском поле, либо на Даниловском, между Серпуховской и Шаболовской улицами. Как свидетельствуют современники, оба эти места были очень удобны: при обширной площади и ее ровности они отличались особым свойством почвы, представляющей собой довольно твердый, песчаный, не дающий грязи грунт. Одно из этих мест, Ходынское поле, в итоге было выбрано для размещения Московского ипподрома.

Муки рождения

    В 1834 году было создано Императорское московское общество охотников конского бега, позже получившее наименование Московское беговое общество. Первым председателем общества был князь Д.В. Голицын. По высочайшему императорскому повелению обществу было отдано Ходынское поле (121 десятина земли) для регулярного проведения рысистых испытаний.
    1 августа здесь был разыгран первый официальный приз Московского бегового общества – «Дар Президента общества Светлейшего князя Голицына», ознаменовавший собой начало существования Центрального Московского ипподрома. В первый год существования Московского бегового общества бега проходили на нем всего дважды. 
   Первоначальное устройство дорожек разительно отличалось от нынешнего. Это были две параллельные прямые длиной 250 сажен (533 м), на концах прямых были врыты столбы. Лошади пробегали прямую рысью, у столбов их останавливали, поворачивали шагом и вновь пускали рысью. На дистанции лошадь должны была несколько раз пробежать прямые с поворотом. В первом уставе Бегового общества дистанция носила название «шесть концов за один», что в сумме составляло 3 версты (3200 м). Состязались на бегу четное количество лошадей – две или четыре. Если лошадей оказывалось нечетное количество, то третью или пятую выпускали позади одной из соперниц.
   В подобном виде беговые дорожки просуществовали всего год. Правление бегового общества быстро поняло неудобство такого бега. В 1835 году пристроили еще одну беговую дорожку, а повороты были выполнены в виде «груши» 20 сажен (42,6 м) длиной. Вскоре по концам беговых дорожек построили деревянные беседки и скамейки для публики, соединенные галереями. В первые годы существования ипподрома бега не были регулярными. Летом проходило около 30 испытаний, в которых принимали участие менее сотни лошадей (для сравнения, сегодня только в один беговой день на ЦМИ разыгрывается более 15 скаковых и рысистых призов, в которых принимают участие свыше 100  лошадей).
   В таком виде ипподром просуществовал до 1843 года, а потом вновь возникла необходимость в его перепланировке. С этого времени он уже больше походил на привычный нам вариант. Теперь он представлял собой три концентрические окружности (овала). Все прямые имели длину 190 сажен (405 м), повороты на кругах по 20 (42,6 м) , 40 (85 м) и 80 (170 м) сажен. Общая протяженность дорожек равнялась 500 (1067 м), 460 (979 м) и 420 (895 м) сажен. Одновременно старт принимали 3 лошади (одна по каждой дорожке), и чтобы сравнять условия их бега, на старте второй дорожки лошадь отводили на 85 метров, на третьей - на 170 метров назад от столба. Однако и этот план дорожек оказался неудобным: повороты были слишком крутыми, чтобы пройти вираж, лошадь переводили в шаг, и показать в таких условиях максимальную резвость было невозможно.
    Поэтому год спустя Московское беговое общество ходатайствовало о выделении для ипподрома дополнительной территории в окрестностях Петербуржского шоссе и ссуды для переустройства дорожек. Но в ссуде было отказано, и реконструкцию ипподрома отложили на пять лет. 
    В 1848 году ипподром претерпел еще одну модернизацию: он стал состоять из трех дорожек-элипсов, примыкающих друг к другу. Теперь можно было пускать «на бег» одновременно 6 лошадей – по две на каждой дорожке головами в разные стороны: одну по направлению к Тверской заставе, другую – к Пресненской. Тогда же, в 1948 году, была построена двухэтажная галерея с судейской будкой. 
   Важным мероприятием стало шоссирование дорожек – устройство специального покрытия, проведенное во второй половине ХIХ века. До наших дней дошла технология устройства ипподромного грунта. Сначала исходный грунт вынимали на глубину в 0,5 аршина (35,5 см), потом в получившуюся траншею клали щебень слоем 2,5 вершка (11,1 см), потом шел слой гравия, глины и толченого кирпича, и все это последовательно заливали известью.
    Летние бега обрели постоянную «прописку» на Московском ипподроме, тогда как зимние бега по-прежнему проходили на Москве-реке. Там, неподалеку от Кремлевской набережной устраивались две дорожки по 250 (533 м) сажен с поворотами в форме «груши» и трибуны для публики. Но такой зимний ипподром все меньше устраивал «охотников конского бега» - бега на нем нельзя было проводить регулярно, в самое неподходящее время наступали оттепели, лед покрывался полыньями, и забеги приходилось отменять. В итоге, в середине ХIХ века от ледового ипподрома отказались, и зимние бега  перекочевали на дорожки московского ипподрома.
    И, наконец, в 1865-м ипподром приобрел вид, близкий к нынешнему. Теперь беговые дорожки располагались «одна в другой» - самая короткая длиной 726 (1546 м), самая длинная – 750 сажен (1598 м). Ширина дорожек была 1,5 сажени (3,2м), между ними проходила полоска дерна шириной в аршин (71,1 см). 
    Одновременно активно обустраивалась территория ипподрома: весь ипподром был обнесен изгородью, позади трибун сделали бульвар с дорожками и клумбами, обсаженный липами и акациями. В 1881 году на месте современного главного здания по проекту архитектора Дмитрия Чиганова были возведены величественные каменные трибуны с императорской ложей (простоявшие до пожара 1950 года). Напротив трибун, на Ходынском поле, располагались конюшни и прочие ипподромные службы.

Эх, прокачусья на дрожках…

     Если бы современные любители лошадей пришли на бега в середине ХIХ века, все показалось бы им странным и непонятным. Первые десятилетия существования ипподрома, как мы упоминали, лошади бежали только по одной на каждой дорожке. Надо сказать, условия бегов были для лошадей нелегкими. Основными ипподромными экипажами были 80-килограммовые неуклюжие беговые дрожки летом или санки зимой. До устройства шоссированных дорожек лошадям приходилось бежать по естественному грунту, местами песчаному, а нередко ехать по грязи. 
    В то время единственной беговой породой в Москве был орловский рысак. А поскольку на рысака смотрели в первую очередь как на транспорт, лучшие животные возили по городу экипажи, а ипподрому доставались лишь «объедки» - десятки лишних лошадей, далеко не выдающегося качества и экстерьера. Тогда рысака еще не разводили для испытаний. 
       Сами условия бегов принципиально отличались от системы западных испытаний. В первую очередь обращали внимание не на резвость, а на ход и выездку лошади, ценили высокий, без толчков, правильный и свободный бег. Категорически не допускались меры принуждения – никакого кнута или хлыста, но разрешался бег с поддужной (правда, таких лошадей не очень ценили). 
    Как следствие, в большинстве своем в бегах побеждали не столько резвые, сколько выносливые лошади. Основной дистанцией была 3 версты (3200м) , встречались дистанции в 2, 4, 4,5 и 5 верст (то есть от 2 134 до 5335 м). Обязательным условием большинства призов была перебежка – своего рода второй гит. После завершения первой дистанции устраивался следующий забег на более короткое расстояние (для выявления «истинного победителя»). При спорных результатах лошади могли запускаться на бег в третий и даже четвертый раз. Причем, если один из соперников отказывался от перебежки, победитель совершал ее один – медленной рысью или даже шагом. В среднем дистанцию в 3 200 м (3 версты) лошади преодолевали за 5 мин 35 сек летом и 5 мин 40 сек зимой.
    Вершиной дистанционных испытаний на Московском ипподроме был 30-верстный приз (32 км). Его ввели в 1850-м году по инициативе вице-президента Московского бегового общества для того, чтобы доказать «что сила и устойчивость в продолжительной работе – неотъемлемое качество орловского рысака». Правила на этой дистанции были самыми мягкими – число сбоев не ограничивалось, допускалось участие поддужных лошадей, но устанавливалась норма времени – не тише 2 часов. Рекорд 30-верстного приза показал Петушок под управлением Степана Клычкова – он проехал 30 верст за 1 час 08 минут 28 секунд. 
    Хотя дистанционные призы в те годы были более чем оправданы, учитывая российские расстояния и слабую сеть железных дорог, они так и не стали традиционными. 30-верстовая дистанция разыгрывалась с 1860 по 1865 год, потом была заменена на 12 верстовую (12,8 км). В 1870 бега на 30 верст возобновили, но через три года отменили окончательно. В 1885 году в Москве в последний раз ввели большие дистанционные призы – на 12 и 21 версту, но вскоре отменили и их, теперь уже навсегда.

Американская экспансия

    В последнем десятилетии ХIХ века в Москве появляются американские рысаки. Современники не сразу оценили, какое глобальное влияние на систему испытаний принесли с собой заокеанские гости. В лице американского рысака московские «охотники до конского бега» впервые столкнулись с утрированной призовой лошадью. Американская система тренинга и высокая (по тем меркам) резвость поразили русских рысачников. Вслед за появлением в Москве «американцев» как снежный ком росло количество нововведений. На рысаках появляется специальная защитная «обувь» и спортивная упряжь. Качалка – «американка», которая хоть и появилась в Москве еще в 1867 году, но не завоевала особенной популярности, стремительно вытесняет тяжелые неповоротливые дрожки. Все это влечет за собой рост резвости, в 1893 году расширяют «поле» участников –отныне по одной дорожке ипподрома, состязаясь друг с другом, могут бежать несколько лошадей. Вслед за этим учреждаются особо дорогие и престижные призы –Московское Дерби (1892 г) и первый в истории Московского ипподрома интернациональный приз (1894 г) по европейскому примеру. Доминирование коротких дистанций окончательно «похоронило» старые традиции бегов. В начале ХХ века бега на 4, 5 и более верст канули в Лету, а основными стали дистанции на 1 и 1,5 версты (1067 и 1600 м). К 1917 году бега из увеселительного любительского зрелища превратились в коммерческо-спортивное мероприятие, на что была сориентирована и селекция. Так за короткое время – менее чем за три десятилетия – американцы преобразили бега на Московском ипподроме.

Скачки в Москве

    История Московского ипподрома тесно связана с Московским беговым обществом, но стоит упомянуть, что традиции проведения скачек в Москве не менее старинные, чем беговые. Уже в конце ХVIII века в Москве на Донском поле проходили скачки. Правила скачек сразу были достаточно жесткими: определялся вес жокеев, их цвета. Существовали открытые и закрытые призы на дистанции «один круг», «два круга» и «три круга» ( один круг равнялся строго версте) с обязательной перескачкой. В то время в скачках участвовали русские жокеи. 
   В 1831 году в Москве учредили Общество конной скаковой охоты (заметьте, скаковое общество появилось на 3 года раньше бегового!). С того момента скачки во многом изменились, прежде всего, это выражалось в том, что на местных лошадях скакали в основном «дорогие» английские жокеи.
   В 1834 году на Ходынском поле одновременно с рысистым ипподромом был устроен и скаковой. Он имел одну дорожку эллипсовидной формы длиной 2140 м. Скаковой ипподром располагался чуть в стороне, на том месте, где сейчас находится железнодорожные пути. Скаковой и беговой ипподромы, будучи в тесном соседстве, принадлежали разным обществам и были совершенно независимы друг от друга. Скачки на Московском ипподроме имели ограниченную популярность, в основном они пользовались авторитетом среди аристократии и  состоятельных людей. 
    «Скаковая лошадь вне ипподрома не имеет у нас никакого практического употребления, посему большинство публики смотрит на скачки как на забаву бесполезную» - так в конноспортивной прессе комментировали ситуацию иппологи. Тем не менее, в 1886 году на Московском ипподроме была учреждена главная скачка года -  скаковое Дерби по примеру английского. Дистанция Дерби составляла 2 версты 133 сажени (2417 метров), чуть позже она была увеличена на 11 саженей (до 2440метров). Рекорд дореволюционных дербистов  на этой дистанции составлял 2 минуты 35 секунд. Автономно скаковой ипподром просуществовал до 1930 года, после чего был объединен с беговым.

Факультативный ипподром

    Не только бега и скачки привлекали на Ходынское поле многочисленных зрителей. Ипподром довольно быстро сделался чем-то вроде широкомасштабного, а также широкопрофильного спорткомплекса Москвы. В частности, в конце XIX века рядом с ним оборудовали циклодром - гоночный круг для велосипедистов (или циклистов, как в то время говорили). Да и на самом беговом круге проходили состязания весьма далекие от конных игрищ. Антон Павлович Чехов, к примеру, будучи еще начинающим корреспондентом, с волнением писал об одном таком мероприятии - травле волков собаками.
    Впрочем на ипподроме проходили всяческие вполне безобидные аттракционы. Например, "цветочные бои". "Московские ведомости" публиковали отчет об одном из таких странных побоищ: "Целый дождь букетиков полетел с их платформы (то есть с платформы офицеров-артиллеристов и драгун Сумского полка. - Авт.) в публику, стеснившуюся у барьера. Им отвечали. Мало-помалу все оживилось. Несколько удачно брошенных букетов вызвали соревнование, и цветы посыпались неудержимым потоком. Раздались веселые восклицания, смех. Продавцы не успевали подавать цветы». Так что, кроме традиционной ипподромной жизни, тут проходила разнообразная факультативная жизнь.

Забвенье и возрождение

    Накануне революции Московские ипподромы (и беговой, и скаковой) были процветающими предприятиями. Испытания лошадей были престижным делом, и поэтому представители высших сословий стремились содержать беговых и скаковых лошадей. Среди коневладельцев того времени, выставлявших на призы своих лошадей, вы найдете представителей большинства аристократических фамилий и членов императорской семьи. Кроме гладких скачек и бегов становились популярными стипль-чезы, конкуры-иппики, для которых была устроена специальная дорожка, пересекающая круг по диагонали. В этих состязаниях принимали участие большей частью молодые офицеры.
   Революция вызвала перерыв в работе ипподрома. В 1917 году состоялся последний «капиталистический» розыгрыш Дерби, а после на три года (с 1918 по 1921) ипподромы были законсервированы. Дорожки превратились в полигоны для военных учений Красной армии, а на трибунах проходили многочисленные митинги.
   С начала 1921 года на ипподроме проходили пробные забеги и скачки, а с сентябре были возобновлены рысистые испытания и восстановлена деятельность тотализатора. В первом послеревоюционном сезоне в  призах приняли участие чуть больше 150 рысаков, которых собирали по уцелевшим конюшням. На старт выводили даже жеребцов-производителей 1911 года рождения. Но уже на следующий год масштабы рысистых испытаний стали расти. В 1923 на ипподроме появились призы для молодых (двух - трехлетних) рысаков, в забегах принимали участие не только заводские лошади, но и приведенные из сел и деревень.
   Хотя на трибунах собиралось немало публики, отношение к бегам стало другим. Прослойка, традиционно занимавшаяся «кровным» коневодством, была выкорчевана из российской жизни, а основная часть населения не слишком понимала, зачем нужны ипподромы и бега вообще. В конце концов, для плуга и обоза «кровные» лошади не годятся, а иначе какой в них смысл? Немногочисленные специалисты коннозаводства, продолжившие после революции свою работу, наоборот, прекрасно понимали опасность гибели племенного коневодства и открыли настоящую кампанию по популяризации ипподромных испытаний.
    «Об ипподроме и бегах у большинства, в широких массах, самое смутное и неверное представление. О том, что бега красивое, полное жизни и здорового увлечения спортивное зрелище, знают очень немногие. И еще меньше знают, что ипподром – необходимое и полезное учреждение, призванное служить одному из важнейших народохозяйственных начинаний – делу улучшения конской породы», - увещевали народ сельскохозяйственные издания.
   Пропаганда дала свои результаты, и интерес к бегам постепенно рос. В 1929 году на ипподроме, наряду с прочими, было испытано 87 крестьянских лошадей и проведена их выставка. Постепенно жизнь ипподрома налаживалась.

Счастливые предвоенные годы

    30-е годы можно назвать новым расцветом ЦМИ. А началось последнее предвоенное десятилетие с коренной реконструкции ипподрома. Тогда возникла необходимость в расширении Белорусской железной дороги, и власти встали перед выбором: либо переносить скаковой ипподром, либо ликвидировать его. Компромиссным признали проект объединения двух ипподромов. В итоге беговой ипподром остался на своем месте, но вместо трех дорожек (устроенных еще в конце ХIХ века) остались две внутренние, которые опоясывала скаковая длиной 2000 метров. В сезоне 1931 года Московский ипподром впервые работал как комбинированный.
   Чем был ЦМИ в те годы? Потрясения, испытанные страной, стали забываться, и ипподром стал одним из любимых мест отдыха и простых москвичей, и представителей власти. В правительственной ложе нередко сиживали высокие гости, и даже сам Сталин. В предвоенные годы доброй традицией стали именные призы, организованные деятелями искусств. Свой приз поддерживали знаменитые певцы С.Я. Лемешев и И.С.Козловский. В дни их розыгрыша оперные звезды самолично приезжали на ипподром и следили за ходом розыгрыша.
   Тридцатые годы – время побития дореволюционных рекордов. Пессимисты, утверждавшие, что рысистое дело в стране Советов медленно сойдет на нет, были опровергнуты. Первым изумил публику Петушок, который побил рекорд 1910 года на дистанции 1600 м. Чуть позже Улов под управлением Н.Семичева превзошел рекорды «лошади столетия» Крепыша.
   В те годы на ЦМИ проходили не только бега и скачки. Ипподром принимал многочисленные соревнования по преодолению препятствий, вольтижировке, джигитовке, рубке лозы. Перед центральными трибунами разворачивались красочные парады всадников,  щеголявших разнообразнейшими национальными костюмами (как правило, команды съезжались из разных уголков СССР). Новую устоявшуюся жизнь ипподрома прервала война. Лошади на два года были эвакуированы в Куйбышев, многие работники ипподрома, в том числе и наездники, ушли на фронт. В главном здании ЦМИ разместили призывной пункт, а на территории установили зенитные установки. Когда же на ЦМИ вернулась полноценная жизнь? Об этом мы расскажем в следующем номере.

Материалы по теме:

ТАЙНЫ обер-чека. Сборка рысака. Что? Куда? Для чего? 

Гордость России! Орловский рысак

Крепыш. Король орловских рысаков